Но ведь это невозможно!

Был же свадебный обряд, я не могу забеременеть ни от кого, кроме Ронана… Или все же Дизайнер знал что-то, о чем не знала я?

– В остальном же, насколько вижу, – выдернул из мыслей голос Дорнана, – здоровью императрицы ничего не угрожает. Думаю, уход медицинской сестры больше не понадобится.

– Вот и прекрасно, – с каменным лицом произнес Ронан. – Значит, прикажу прислать сюда служанок.

– Зачем? – возразила я.

Как бы ни повернулись обстоятельства, но Лода мне нравилась, и отпускать ее не хотелось.

– Чтобы привели тебя в порядок, – припечатал Ронан, осматривая меня с некой брезгливостью, будто замарашку. – Ближе к вечеру я собираюсь тебя посетить. Ты должна быть готова.

* * *

После ухода всей процессии и Лоды я недолго оставалась одна. Буквально минут через десять в комнату пришли уже знакомые служанки. Признаться, я по ним даже не скучала. Все те же лица, все те же ритуалы, делающее меня похожей на фарфоровое изваяние.

Не спорю, красиво. И, пожалуй, еще месяц назад я бы с удовольствием любовалась на себя в зеркало, но теперь в отражении видела лишь чужеродную красоту. Будто и не я там, а какая-то другая девушка, отдаленно напоминающая меня.

Слишком большими кажутся мои глаза с таким макияжем, слишком пухлыми губы, слишком острыми скулы.

Все слишком.

И даже прическа давит на кожу сотнями шпилек, которые наверняка бы натерли мне мозоли, если бы не несколько дней передышки.

– Почему всегда одна и та же прическа? – спросила у девушки, подпиливающей мне ногти. – Почему вообще все одинаковое? Даже цвет ногтей.

До меня только сейчас дошло, что за весь месяц мне ни разу не делали других причесок, не меняли цвета теней под глазами. Исключением стали только день встречи с Мандрогирами и мой «больничный».

– Императору нравится, когда его женщины выглядят именно так.

– Прекрасно, – пробормотала себе под нос я. – То есть он нас всех под копирку наряжает. Знать бы еще, кого копирует.

– Тшш, – тут же испугались камеристки. – Что вы такое говорите, госпожа. Просто у всех мужчин есть свои слабости и…

Я остановила ее жестом. Слабость у Ронана была одна – алкоголь, про остальные слушать я не желала, особенно про постельные. В отличие от прислуги я точно знала все его заскоки. Трус и садист, боящийся, что его убьет женщина.

Служанка тем временем принялась красить мне ногти в глубокий коричневый цвет, и еще одна неприятная догадка кольнула разум. Такой маникюр я уже видела, просто не задумывалась раньше и не акцентировалась на деталях, но точно видела. И даже знала на ком.

На руках у Нинат, когда та надевала мне мешок на голову.

От понимания этого по спине пробежались мурашки брезгливости, и я взглянула на отражение новым взглядом.

Точно. И даже прическа та же…

– Да вы издеваетесь! – воскликнула я, делая из всего происходящего свои выводы. – По мнению императора это нормально? Делать жен подобием любовницы?!

Вытащив руку из пальцев камеристки, я вскочила и принялась выдергивать шпильки, а после тыльной стороной ладони размазала по лицу помаду.

Женщины наблюдали за мной с ужасом. Будто я совершаю самое страшное в мире святотатство, одна даже дернулась, чтобы мне помешать, но я оскалилась, подобно дикому зверю:

– Только попробуйте подойти! Никакого макияжа, больше никаких причесок, делающих меня похожей на эту су…

Договорить я не успела, двери за спиной хлопнули. Обернувшись, я увидела Дорнана. Тот стоял, держа в руках другой чемоданчик, и обескуражено смотрел на меня во все глаза.

Я на него, впрочем, тоже. Не ожидала, что он вернется снова.

– Что вы здесь делаете? – не торопясь остывать, спросила я.

– Пришел продолжить осмотр. По счастливой случайности нашел у себя в закромах еще один прибор. Правда, ему уже лет двадцать – устаревшая модель, но до сих пор работает.

– А до завтра это никак не потерпит? – огрызнулась я. – Какой смысл вообще меня вечно сканировать? И я, и вы понимаем, что все бесполезно.

Дорнан тяжело вздохнул и направился к кровати раскладывать чемоданчик.

– Я уже отвечал вам на этот вопрос. Потому что шансы есть всегда. А теперь будьте добры лечь, госпожа Эсмиральда.

Стоящие за моей спиной служанки зашушукались, я, гневно на них зыркнув, вытащила из волос последнюю шпильку и без малейших угрызений совести бросила в одну из женщин, будто метательный нож.

– Вы сегодня как никогда агрессивны, – заметил доктор.

– Да неужели? – притворно изумилась я. – На вас бы посмотрела, будь вы на пороге смерти, а заодно узнай, что все это время вас красили и наряжали как любовницу императора. Я ведь правильно поняла, Ронан спал с Нинат?

– Оу… – судя по лицу Дорнана, я угадала. – С чего вы решили?

– С того, что он похоронил сотню жен и ему плевать было на нас. А здесь умерла… да она ему никто в принципе, но он лично роет землю носом в поисках ее убийцы.

Мне все же пришлось лечь на кровать, послушно вытянув ноги. Наверное, я была сейчас очень «прекрасна»: растрепанная, с грязным от помады лицом и очень злая.

Мне было до слез обидно. Таких, как я, убивали, а Нинат мало того, что издевалась над каждой из нас, так еще и пережила каждую… Ну почти каждую.

– Императора можно понять, – начал оправдывать Ронана старик, закрепляя на мне массивные датчики. – В такой круговерти женщин он должен иметь кого-то постоянного, того, в ком найдет утешение…

– Заткнитесь, – попросила я, не желая слушать эту перекошенную логику, из которой следовало, что чудовище-мужа надо пожалеть.

– Как угодно, императрица.

Дорнан еще несколько минут возился, настраивая свой чудо-анализатор, крутил какие-то тумблеры, щелкал кнопками, пока прибор не начал издавать тихий жужжащий звук. И с первого же мгновения лицо Дорнана изменилось.

Он побледнел, руки затряслись от волнения, а глаза распахнулись так широко, что грозили вывалиться из орбит.

– Быть не может! – пробормотал он, и я нервно сглотнула. – Нужно проверить еще раз!

– Что там? – Теперь уже мои пальцы начались трястись, потому что Дорнан судорожно крутил настройки на приборе и даже начал заикаться.

– П-п-позовите императ-тора, – бросил он одной из служанок. – Ср-рочно.

Та незамедлительно выбежала за дверь.

– Что там? – переспросила я.

– Эмбрион, – озарившись радостной улыбкой, огласил доктор. – Один. Живой. Эмбрион. Вы беременны, императрица.

Я замотала головой. Нет!

Нет!

И мигом принялась сдирать с себя датчики.